Скири Галинa - член Союза писателей России.

В её творчестком активе есть сказки и фантастические повести. На сайте газеты «Комсомольская правда» были опубликованы очерки о Тунисе и другие рассказы.  Записала и опубликовала воспоминания очевидцев, пожилых женщин о коллективизации в Казахстане и о партизанском движении на Украине в годы войны. Несколько рассказов было опубликовано  в санкт-петербуржском журнале «Мост». Много лет проживала в Персидском заливе, в настоящий момент живет в Тунисе, в городе Монастир.

         Галина, любезно согласилась публиковать свои произведения на сайте соотечественников клуба "Жаркий", где создана её персональная страничка:
www.russiatunis.com/публикации/публикации-галины-скири/

22/09/2017 

Смычкова Ирина Николаевна родилась и выросла в Крыму. 

Любимая техника художника- многослойная акварель.  

Работы выполненные в технике  акварельной живописи -уникальны.

Пронизанные светом, наполненные сложной цветовой гаммой акварели несут радость жизни и надежды. Работая в жанре реализма художник старается через изображение природы прикоснуться к чувственному восприятию зрителя, вызвать глубокие внутренние эмоции.

www.vksrs.com  
Правительственная комиссия по делам соотечественников (ПКДСР) в числе 14-ти других соотечественников из различных государств отметила Почетным дипломом Светлану Бешанову (Бен Рхума) - руководителя курсов русского языка Российского центра науки и культуры (РЦНК) в Тунисе... Подробнее...

 Наша землячка обучает детей восточным танцам в Тунисе 

Тринадцать лет назад жительница посёлка Бор Ольга Бударова отправилась покорять Восток. И преуспела в этом. Сейчас она — руководитель ансамбля «Жемчужина», который выступает перед лидерами мировых держав и просто туристами. А ещё — обучает восточным танцам арабских детей.

Ольга Бударова шутит, что в течение 12 лет работы в Воронеже собирала ожерелье из 150 жемчужин. Она создала разновозрастной детский хореографический коллектив под названием «Жемчужина», в котором было 150 исполнителей. Учили танцы мира. За реквизитом приходилось ездить в Москву.   А с концертами — по стране и миру. 

Первый раз в Тунисе Бударова оказалась в 1997 году, на международном фестивале. Коллектив вернулся с дипломом и другими наградами. И массой впечатлений. А Ольга — ещё и с желанием жить и работать в этой стране.

Мечта осуществилась в 2004 году, когда ансамбль блеснул на очередном фестивале в Тунисе. 

— После этого я попросила знакомого подыскать мне работу в этой стране. И он помог, — рассказывает Ольга Бударова. — Я оформила необходимые документы и осталась за рубежом.

А вместе с ней — восемь совершеннолетних участниц старшей группы «Жемчужины». Полтора года коллектив работал при одной из туристических компаний. А затем Ольга зарегистрировала свою фирму.

Русская женщина в эпицентре "арабской весны"

Тунис, ранее слывший одной из "жемчужин Средиземноморья", сейчас, к сожалению, больше известен как страна, с которой началась "арабская весна". Сегодняшняя героиня проекта «Окно в Россию» видела эти перемены своими глазами и не понаслышке знает о том, как изменился Тунис и каково там было русским до и после политических изменений.

Profile: Наталия Купча, старший преподаватель филологического факультета в университете Мануба, президент российской диаспоры страны, в Тунисе с 1978 года.

«Нас в Тунисе проживает, я посчитала, где-то четыре с половиной тысячи русскоговорящих женщин. Учитывая, что у каждой женщины по два ребенка, это умножить на два - это еще девять тысяч. Плюс наши внуки. И плюс тунисцы, которые получили высшее или даже среднее образование в Советском Союзе и России. Так что нас около 14-ти тысяч русскоговорящих людей на страну с 11-ю миллионами жителей. И это самая активная и многонациональная диаспора. И когда у нас еще этой диаспоры не существовало, мы общались между собой, будучи советскими гражданами.

Мы получили прекрасное воспитание и, знаете, такой интернационализм, толерантность, широту мысли и, главное, глубину образования. Мы все приехали сюда со светлой головой. Я не знаю, как насчет сегодняшнего образования в России, но мы это образование здесь, в Тунисе, доказали. Но у меня без конца были мысли, что я не проживаю тот праздник, которым живет Советский Союз и Россия. Школы в Тунисе бедные, дети еще по тем временам ходили босые, никаких пионерских лагерей, никакого комсомола. Честное слово, мне не хватало здесь каких-то таких организаций - все бы мои дети активно участвовали.

Но люди в Тунисе до сегодняшнего дня не понимают, что такое общество, что такое коллектив. Этого никто не знал. А в школе, кстати, где-то стекла разбитые, грязные маты на полу. Я в субботу им говорю: "Ребята, давайте соберемся на субботник". Объяснила им, что это такое. А мне дети говорят: "Мадам Наташа, моя мама работает домработницей в чужих домах, и вы хотите, чтобы я приходил и убирал в школе!?". Я объясняю: "Дети, это для вас, в чистоте надо жить". А дети в Тунисе учатся с 8 до 12, с 12 до 2 перерыв, и дальше с 2 до 6. И получается целый день. В классах белые пустые стены, никаких экспонатов, никаких стендов, грязные парты. И когда я приходила на родительские собрания к своим детям, то говорила: "Боже мой, мои детки". Кстати, никаких передников, какой-то униформы и одежды - что на улице, то и в школе. А я, знаете, хотела, чтобы дети как-то иначе себя чувствовали в этих стенах. Они должны получать образование и уважение к тем, кто им его дает, и любовь, и знания, и высокую культуру.

Однажды я пришла к директору и говорю: "Посмотрите на детей на улице". А в школе, где я работала, полторы тысячи школьников. «Посмотрите, старшеклассники сидят на бровке дорог, едят грязные бутерброды и слоняются 2 часа. Давайте я устрою им сеансы аэробики, начну давать им уроки современного танца». И директор мне разрешил. Так у меня к концу года занималось, наверное, 1000 человек. Как раз в этот перерыв с 12 до 2. И я попросила у директора разрешение брать за уроки полтора динара. Знаете, сколько это? Пятьдесят центов за месяц. Так я собрала деньги, на них вставили повсюду стекла, купили новые маты. И в конце года я устроила большой праздник. На выпускном вечере я со своими школьниками выступила на сцене. И меня стали приглашать в национальный французский театр. А когда приезжал наш космонавт, то меня с моими школьниками пригласили на телевидение.

И вот когда я сейчас смотрю на то, что происходит… Филологический факультет, 9.5 тысяч студентов, из них 75 процентов девушек - это где-то 6.5 тысяч девушек в университете. Платки, паранджа, хиджабы, никабы, перчатки на руках… Какой ты можешь быть педагог? Что ты можешь нести, когда у тебя лицо закрыто? Представьте, садики, школы, где вокруг какой-то черной коробки водят детишек туда-обратно, рассказывают, что это будет Мекка, и все вы когда-то посетите как паломники Саудовскую Аравию. И вот такие сеансы воспитания в детском саду с трехлетнего возраста. Прогрессивные партии борются, но к власти пришла партия ислама. И беда бедой…

Сейчас я только закончила экскурсию, у меня были прекрасные туристы, и я им показывала Тунис. Очень красивая страна, повсюду зеленые краски. Плюс в Тунисе еще не наступила жара, прекрасное перламутрово-бирюзовое море, эти холмы великого Карфагена, сплошные руины повсюду, и зелень, и цветы. Бугенвиллеи цветут, жасмины… Ароматы, благоухания… И на этом фоне - все в черном. Национальная тунисская одежда белого цвета. А это что - Пакистан, Афганистан? Чужие одежды, бороды, шапочки на головах. Как будто нас из Туниса переместили куда-то в совершенно другое пространство. В стране к власти пришла сейчас исламская партия «Возрождение». Все подкупается: людям дарят баранов, платят за свет, за воду, дают какие-то деньги, но пускай женщина носит паранджу, пускай муж отращивает бороду. После революции из тюрем бежало очень много людей. Горели муниципальные мэрии, горели трибуналы, суды. И на сегодняшний день найти досье этих бежавших из тюрем невозможно. Вы, наверное, наблюдаете такое и в России: шапочки, белая одежда, какие-то штанишки. Руки-ноги у мужчин закрыты, а лицо полностью бородатое.

Последние 20 лет в Тунисе идет интенсивная арабизация страны, поэтому хорошо бы знать арабский литературный, французский язык и третий - материнский язык, язык общения, диалект арабского языка. А это буквально смесь бульдога с носорогом - французские, еврейские, итальянские слова, испанские. Представляете? И это совсем не просто - три языка в одно и то же время. Так что какие-то сложности постоянно возникали. Но сейчас, после революции, которая произошла в 2011-м году, когда эта светлая арабская весна превратилась в злосчастную арабскую осень, я вижу, что, Господи, Боже мой, как же я не ценила и не понимала той прекрасной жизни, которой мы жили в Тунисе!..

Как я попала в страну... Я родом из Днепропетровска, там закончила десятилетку. И так как я тренировалась и была активным спортсменом и пловчихой, мои родители, два инженера-металлурга, почему-то вдруг решили, что мне надо учиться в физкультурном институте и отправили меня в Киев, где я поступила в Государственный институт физического воспитания и спорта. В институт набирали самых активных, а я была в сборной команде Днепропетровска, и меня тут же приняли. Для меня обучение было легким и простым. И, знаете, как-то так светло и здорово было в Киеве. И я завершила свое высшее образование с красным дипломом. На втором курсе института к нам попали 32 студента из Туниса. И самым красивым и рослым был мой будущий муж - чемпион Туниса, Средиземноморья, Панарабских игр, лучший пловец Туниса. Он закончил на родине среднее образование, потом учился в педагогическом техникуме как будущий преподаватель и тренер. И первый президент Туниса Хабиб Бургиба дал ему выбор - учиться в Алжире или в Советском Союзе. И мой муж выбрал Советский Союз. И на втором курсе института он попал ко мне в группу. Знаете, я вообще из хорошей и дружной интеллигентной семьи, и я понимала, как ему было тяжело, и без всякой любви по-честному помогала ему учиться. Я с ним ходила в библиотеку, переводила ему тексты, старалась ему помочь, и мы, в конце концов, очень сильно с ним подружились. По тем временам, а это был период с 71-го по 75-й год, было вообще запрещено встречаться с иностранцами.

Поэтому меня, по большому счету, и преследовали, и звонили моей маме. И мама приезжала в Киев и выясняла отношения с ректором института. Но благодаря тому, что я была хорошей ученицей, входила в сборную института, да и вообще была положительной девочкой, меня не тронули. Но у меня до сих пор осталась какая-то душевная боль. Ведь когда я окончила институт, я была первая на потоке. А после распределения вдруг стала 176-й, и тогда пошла к ректору и сказала: "Я же первая!". И знаете, у спортсмена есть чувство, когда он должен всегда быть первым, для меня это очень важно. А мне сказали: "Наташа, какая тебе разница? Все равно ты уедешь в свою арабию. Дай людям получить качественное распределение". Мне было очень больно. Но я получила диплом, а мой муж продолжал учиться в аспирантуре и докторантуре. А меня, представляете, с красным дипломом не взяли на продолжение учебы, я была уже выброшена за борт…

Я тут же устроилась работать в общество спасения утопающих. Три года мой муж еще учился, но уже в конце нашего высшего образования, в 75-м году, я официально вышла за него замуж. Мама меня отдавала, скрипя душой. Знаете, когда он первый раз встретился с ней - а она приехала в Киев и пригласила нас в ресторан - он принес все свои медали, все свои награды, чтобы маме доказать, какой он положительный, какой он чемпион. А мама стала ему жестами объяснять, что ей нужен хороший, добрый, умный и светлый человек, а все остальное не важно. А он сказал, что чемпион - это тот, у кого есть воля и сила, и что когда он вернется в Тунис, то станет министром высшего образования или молодежи и спорта. Мама ему поверила и сказала: "Он незаурядный человек, и все будет замечательно".

Когда мы вернулись в Тунис, у меня уже было дочери два года. Кстати, у нее на днях был день рождения, ей исполнилось 37 лет. И получается, что я ровно 35 лет живу в Тунисе. Уже через три месяца я вышла на работу. Наш диплом физического воспитания и спорта очень котировался, ведь мы были в те годы в Советском Союзе чемпионами везде, поэтому я, даже не получив эквивалента диплома, вышла на работу как советская гражданка, работающая по контракту. Меня взяли тут же. Но я не знала языка - можете себе представить? Наш советский английский, это был ужас страшный! Французского я не знала. Арабский здесь - это кошмар! А у меня были классы по 45 человек, и вот отсюда начался мой ужас. Представляете, я постоянно хотела доказать, что я грамотный и хороший спортсмен, а как можно, не обладая языком и будучи педагогом, держать в узде 45 человек!?

Тут у меня начались казусные ситуации. Знаете, очень тяжело было. Мне было очень трудно все это произносить в нос по-французски, легче было считать по-тунисски. И главное меня научили говорить: "Делай, как я, или лучше, чем я!". Все остальное я не могла им объяснить. Но, честное слово, самое страшное - это арабские фамилии и имена. Все они были написаны по-французски, и я должна была заучить 45 человек. Когда я делала перекличку и два шага вперед, дети издевались надо мной. Потому что ни «ха», ни «ка», ни «а» я не произносила. И в младших классах, когда дети хотели пойти в туалет, они специально не просились по-французски, тогда бы мне было понятно, что он хочет. Они специально говорили на арабском фразу, которая означала «пойти по ветру». Чтобы как-то скромно сказать, куда он хочет. Я этого не понимала, делала сумасшедшие глаза, и весь класс надо мной смеялся. А потом я возвращалась домой и все зубрила наизусть, как надо правильно сказать. И вот, благодаря этому, я очень быстро заговорила на тунисском, а тунисский язык - это диалект арабского, и буквально через год я заговорила на хорошем французском языке.

И вот так мы сейчас живем. Но вы знаете, я люблю Тунис, хоть и жила тяжело, развелась с мужем через 16 лет нашей общей жизни. Это произошло в 91-м году, сыну в это время было шесть лет, дочери 12 лет. У меня уже давно было двойное гражданство, российский паспорт и тунисский. И я попала в Книгу юриспруденции Туниса - это такие архивные данные - как первая иностранка, которая подала на развод. И через 4,5 пода я этот развод получила. Во время развода муж забрал у детей паспорта и документы, вложил их данные в информационную систему, и в течение долгих лет мои дети за границу не выезжали, они находились здесь. Мои родственники приезжали, навещали меня и моих детей, и когда мама приехала и увидела, что мне приходится много работать, бороться как-то и воспитывать детей, она осталась и жила со мной два года. А там папа жил один.

На сегодняшний день я сама воспитала своих детей, у меня дочери 37 лет, она у меня коммерческий директор большой международной фирмы. А сын три месяца назад во Франции защитил докторскую диссертацию по информатике. Он уже пять лет живет там, женат на русской женщине, которая работает в Российском культурном центре, и у меня внук от этого брака, от русской моей невестки - мальчика зовут Даниэль, ему три года. И моя дочь мне сделала подарок - она три года назад вышла замуж, и на днях моим внукам, которые в Тунисе родились, близнецам, исполняется два годика. Так что, я бабушка с тремя внуками. Последние 20 лет работаю в университете на кафедре физического воспитания, профессиональный гид.

Так что дети у меня устроены, живут счастливо. Я осталась одна, замуж уже больше никогда не выходила, потому что боюсь, не найду я человека верного, преданного, такую добрую, светлую личность, с которой мне было бы хорошо, который был бы мне другом до старости, до смерти. А я думаю: меня окружают три парня, моих внука, и меня Бог вознаградил вот такими мужиками, которые станут когда-то взрослыми людьми, и на старости лет помогут мне. На сегодняшний день ко мне здесь хорошо относятся, с душой. Я себя ощущаю своей, и это очень важно, когда люди с улыбкой мне говорят: "Добрый день, Наташа, здравствуй, где ты пропадала, тебя давно не было видно!"…

А еще я пишу большую книгу о Тунисе. Но я приостановила всю работу и страшно довольна этим, потому что у нас до этого был один президент, и я должна была воспеть социальную, демократическую систему власти в стране, и петь ему дифирамбы. Слава Богу, что я не сдала эту книгу - произошла революция, теперь мы не знаем, когда напишут новую конституцию, какая власть придет. Так что я сейчас все это задержала, потому что книги издаю за свои собственные деньги.»